Дмитрий Гришко: «Я не представляю себя в футболке другого клуба»

Идея интервью с Дмитрием ГРИШКО появилась у агентства «Одесса-Спорт» давно.

За прошедшие пять лет воспитанник донбасского футбола превратился из игрока дубля в кумира одесской «торсиды», которая уже давно приняла Дмитрия за своего. Окончание сезона, оказавшееся таким непростым для одесского «Черноморца», явилось хорошим поводом для разговора. А беседу мы начали с самого начала.

 — Дмитрий, расскажи, как прошло твое детство, и почему ты выбрал именно футбол?

— Я родом из Донбасса, из Горловки. Сколько себя помню — играю только в футбол. Причем это было везде: и во дворе, и в школе, все свободное время посвящалось игре. А затем, мы с друзьями пришли и записались в секцию. Большое спасибо хотел бы сказать своему первому тренеру — Юрию Фомину. Юрий Иосифович многим известен тем, что был первым тренером Сергея Реброва. Так вот, он постоянно нас мотивировал, прививал интерес к игре. Наша команда принимала участия в различных турнирах, занимала разные места. Но всегда мы получали какие-то грамоты, иногда даже бутсы. Это очень положительно на нас сказывалось. И желание играть только прибавлялось. Но на сегодняшний день, к сожалению, уровень футбольной инфраструктуры в Горловке остался таким же, каким был и 15 лет назад, когда еще я там занимался.

 — А ведь середина-конец 90-х годов были периодом расцвета разного рода соблазнов для молодежи. Насколько тяжело было избежать влияния такой «моды»?

—  У нас получилось так, что горловский «Спартак», где я играл, стал филиалом донецкого «Шахтера». И поэтому мы начали ездить на все турниры, организуемые главным клубом Донбасса. «Шахтер» тогда как раз начинал свое восхождение к вершине украинского футбола. Меня заметили и пригласили в донецкий интернат. Условия, конечно, по сравнению с Горловкой, были просто небо и земля. Предусмотрена была любая мелочь, не говоря о проживании, питании, обучении. Это были действительно лучшие условия и лучшая школа в Украине. Жизнь казалась просто «малиной». Разумеется, ни о каких плохих соблазнах даже и мысли не было (смеется).

 — Не та ли самая это база, которая особенно завораживающе смотрится вечером, справа по дороге в сторону Запорожья?

—  Нет, то новая база, которую на тот момент только построили и там жила первая команда. Мы же обосновались в Донецке. Конечно, тяжело было, с одной стороны, вне дома. Это был первый такой жизненный опыт в ранние годы, который я получил. Благодаря этому сумел чему-то научиться. Ну, а дальше уже пошло-поехало.

 — То есть в тот момент стало понятно, что другого пути нет. Или же была какая-то альтернатива футболу?

—  Я ни о чем, кроме футбола не думал. Постоянные тренировки, попытки подражать кумирам. Кстати, не только Ребров, но и Владислав Ващук был одним из моих кумиров в то время. Я ведь даже и не думал, что когда-то буду играть с Владом в одной команде! Нет, определенно альтернативы футболу не было. И я очень рад, что для меня все так в конечном итоге сложилось.

 — «Черноморец» стал первой профессиональной командой, или же все могло в твоей карьере сложиться по— другому?

—  Могло, наверное. После окончания интерната, я не пошел по проторенному пути многих выпускников в главную команду Донбасса — «Шахтер-3», «Шахтер-2»… В 16 лет меня взяли на просмотр в самарские «Крылья Советов». Для меня это был еще один неоценимый опыт. Когда из детского футбола попадаешь во взрослый, да еще на таком уровне… Но в России не сложилось. Как мне объяснили — такие молодые игроки, как я, в Самаре уже были в дубле. Тем не менее, этот отказ не стал для меня каким-то разочарованием или поводом опускать руки. Дальше я попал в харьковский «Металлист», который тогда тренировал Геннадий Литовченко. В Харькове я пробыл неделю, тоже что— то не получилось. Затем, я пытался попасть в «Кривбасса», но и там не все сложилось. Однако я не планировал отступать. И, наконец, появился вариант с «Черноморцем».

 — Твое появление в «Черноморце» было инициативой главного тренера или тренеров дубля?

—  Поначалу был, конечно, «Черноморец-2», который тренировали Игорь Негара и Владислав Зубков. Мы доигрывали сезон во второй лиге перед тем, как были созданы дублирующие составы. А когда они были созданы, уже Семен Иосифович Альтман взял нескольких человек, включая меня, в дубль «Черноморца».

 — Какие впечатления остались от выступлений за дубль команды?

—  Если брать «Черноморец- 2», то сразу в памяти всплывает старая база на Архитекторской, где мы тогда жили. Вот лежишь, например, спишь. Вдруг просыпаешься, а на столе крыса сидит и смотрит на тебя. И ты вообще не понимаешь, что происходит (смеется). В общем, весело было. Нас тогда человек восемь приезжих жило, хорошее время было. В дубле уже все стало совсем по-другому. По базе в Совиньоне ходил и смотрел с удивлением. Условия были замечательные — все очень нравилось. Где-то полгода отыграл за дубль, а затем меня взяли на сбор. Там, наверное, как-то себя проявил, и Семен Иосифович начал меня подпускать к основному составу. У меня же, в свою очередь, было огромное желание играть и развиваться, как футболисту. Естественно, не ушло оно и сейчас.

 — Ты получил футболку под 37-м номером. Этот номер что-то означает?

—  По большому счету, номер получил случайно. Еще в дубле на стену повесили список, кто и под каким номером будет играть. Я подошел, глянул — а там напротив моей фамилии цифра 37. Ну и начал играть под этим номером, сначала за дубль, потом и в основном составе. Возможно, случай совпал не просто так — в Горловке в разных командах я играл и под третьим номером, и под седьмым. В Одессе — под обоими номерами, получается (смеется). И хоть были возможности его сменить, делать этого я не собираюсь, уже не представляю для себя иного номера.

 — Как сам для себя оценил бы периоды трех по сути разных тренеров команды — Семена Альтмана, Виталия Шевченко и сегодняшний день, когда главным тренером является Виктор Гришко?

—  Свои позитивные моменты были во всем. Семен Иосифович Альтман дал мне, можно сказать, путевку в большой футбол. Он начал в меня верить, выпускать на поле. Огромное спасибо ему за это! Думаю, при другом тренере все могло бы сложиться иначе. Виталий Викторович Шевченко также поверил в меня, при нем я стал часто выходить в стартовом составе. Ну, а Виктор Васильевич Гришко — это такой человек… Уверен, не только я, но и вся команда станет за него горой. И мы стараемся это показывать в каждом матче!

 — Скажем так, по многим официальным или не совсем официальным слухам, при Виталии Шевченко в команде не было единства, а присутствовало несколько, скажем так, группировок игроков. Это правда? И если да, то с чем это могло быть связано — возможно, Виталий Викторович просто вовремя не пресек разрозненность своим тренерским авторитетом?

—  Да было такое. Не знаю, с чем это могло быть связано. Но уж точно это не связано с авторитетом Виталия Викторовича, как тренера. Ведь здесь не бывает «рано» или «поздно». Всегда можно было собрать игроков и поговорить, решить все спорные вопросы. Но он почему-то этого не делал. А действовал по-другому. Шевченко выделил 8—9 человек, с которыми общался чаще, плюс легионеры. Не то чтобы он не разговаривал с остальными, но просто уделял им гораздо меньше времени.

 — А какое мнение сложилось о легионерах? Они действительно были лучше одесских игроков? Просто по городу циркулировали некоторые мнения, что они часто играли потому, что их пригласил сам Виталий Викторович.

—  Им, конечно, сложно было во время выступления за «Черноморец». Основной проблемой было незнание языка. Что касается уровня легионеров и их места в составе… Мое личное мнение — необходимо было ставить в состав наших ребят, молодежь, дать им прочувствовать большой футбол. Делать ставку на своих. Ведь легионер —это человек, который приехал из другой страны, а значит, он должен быть на голову выше местных футболистов, играющих на его позиции. А вот этого, как раз, у нас и не было. Я бы не сказал, что эти ребята были лучше наших.

 — Ну если завершать воспоминания того времени, то нельзя не упомянуть о последних, хочется верить, что пока, выступлениях «Черноморца» в Еврокубках. Какие ощущения были в международных поединках?

—  Ну что касается матчей на Кубок УЕФА, то я летал с командой и в Польшу, и в Израиль, но не попадал в заявку. А вот матчи Кубка Интертото в Беларуси и особенно против «Ланса» очень запомнились. В одесском матче против солигорского «Шахтера» я вышел на замену, кажется, на 3 минуты. В Солигорске был уже в стартовом составе, забил гол — это был очень хороший эмоциональный подъем для меня! Ну, а «Ланс» — это был совершенно другой уровень! Совсем недавно, они играли в Лиге чемпионов, то есть фактически принадлежали к элите европейского футбола. Да и у «Черноморца» были с ними старые счеты.

 — Кстати, о счетах. Помнится, после матча 1995 года, когда «Черноморец» проиграл в Лансе 0:4, ситуация была таковой, что хоть тот «Ланс» нас тогдашних и боялся, но именно одесситы «перегорели» еще до стартового свистка. Виной тому — атмосфера стадиона плюс надпись на табло по-русски «ДО СВИДАНИЯ, ОДЕССА!». Было что-то подобное в этом поединке?

—  Нет, такого не было. Болельщики у «Ланса», конечно, просто замечательные. Но во время игры мы на них особого внимания не обращали. Виталий Шевченко перед выходом на поле сказал, чтобы мы играли в свой футбол, не закрывались в обороне. Так и было. После того, как Олег Венглинский открыл счет, французам необходимо было забивать уже дважды. Мы могли закрыться в своей штрафной, но не делали этого. И у нас были моменты, чтобы завершить матч с другим счетом. Но где— то не повезло, где— то ошиблись судьи, как в ставшем известным эпизоде с Валентином Полтавцом. Но это уже история. И я лично никогда не забуду об этом противостоянии, все-таки нечасто приходится играть на таком уровне и с таким соперником.

 — А против кого из известных игроков ты мечтал бы сыграть, и с кем бы с удовольствием вышел в составе одной команды?

—  Ну как сказать… Вообще, одна такая мечта уже осуществилась — я играю в одной команде с кумиром своего детства Владиславом Ващуком. Из иностранцев, наверное, хотел бы сыграть против или в одной команде с Дэвидом Бекхэмом. Я, если честно, симпатизирую, как этому английскому полузащитнику, так и итальянскому «Милану». И особенно интересно стало наблюдать за матчами красно— черных сегодня, когда в их составе появился Бекхэм.

 — Кстати, давай поговорим о дне сегодняшнем. Я понимаю, что этим вопросом, как говорят в Одессе, тебя уже «устали», но все же. Еще до того, как главным тренером «Черноморца» стал Виктор Гришко, по городу ходила информация о ваших родственных связях…

—  Да она и сейчас ходит (смеется). Вот, буквально, на днях опять спрашивали, как дела у «папы». В основном, это в такси происходит. В парикмахерской один раз было. Из совсем свежего: горничная на базе поделилась, мол, ей сказали, что это ваш папа тренирует команду. Ну, я стараюсь объяснять людям, что это все не так, но всем ведь не объяснишь…

 — Какие отношения сложились с Одессой?

—  У меня — самые замечательные. Один из болельщиков сказал мне как-то слова покойного Виктора Евгеньевича Прокопенко: одессит — это не тот, кто родился в Одессе, а тот, в чьем сердце живет Одесса! И хоть я не родился здесь, но Одесса стала мне родным городом, и я играю, прежде всего, за город! Да и не только я. Все ребята, когда выходят на поле, видят трибуны, понимают, что они играют, в первую очередь, за Одессу и для Одессы. Но при этом, я никогда не забываю, откуда я родом, кто мои родители, как меня воспитывали.

 — Родители часто приезжают в гости?

—  Мама чаще приезжает. Отец не всегда может оставить свои дела, поэтому он бывает реже. Ну и сестра с ребенком живут здесь постоянно. Я вспоминаю свои первые впечатления об Одессе. Мы уже жили недели две на базе, ну и в основном дальше Таирова не выбирались. И вот на выходных приехали в центр, который сразу поразил меня. Дерибасовская, Потемкинская лестница, Приморский бульвар… И когда ко мне впервые приехали родители, я их сразу повез туда. И папа, и мама, конечно, были в своеобразном культурном шоке от красоты, от добрых и веселых людей в Одессе.

 — К одесскому говору уже привык?

—  Ой, да. Сейчас даже когда домой приезжаю, все говорят, что, мол, совсем уже по-одесски разговариваю (смеется). Да я и сам это чувствую. Из первых впечатлений, часто вспоминаю иллюстрацию известной истории, одну из вариаций которой лично наблюдал. Дело было так: я стоял на остановке и ждал маршрутку, а рядом двое людей громко беседовали о политике. Подошел третий, абсолютно незнакомый человек, стал рядом и слушает. Подъехала маршрутка и он, со словами «Ой, да не морочьте мне голову!» так колоритно махнул рукой и сел в транспорт. Я очень долго смеялся и, наверное, пропустил все свои маршрутки (смеется). Кстати, я очень люблю слушать выступления Романа Карцева. Мне кажется, что он наиболее тонко передает дух нашего города именно через речь. Ну и Жванецкого, конечно же тоже люблю слушать.

 — Но давай все же вернемся в футбольную плоскость. У команды сейчас, признаться, не самые легкие времена. У некоторых игроков периодически возникают предложения от других клубов…

—  Я понял вопрос. Хочу сразу сказать, что на сегодняшний день, вот прямо в этот момент, я просто не мыслю себя без Одессы и без «Черноморца». Да, у команды сейчас тяжелые времена, но именно такие моменты помогают выявить действительно преданных спортсменов. Я не могу говорить за кого бы то ни было, скажу за себя. На данном этапе даже финансовые вопросы для меня не так важны, сколько цвета самого клуба, которые мне выпала честь защищать. Я не представляю себя в футболке другого клуба. Сложно сказать, чувствовал бы я себя так в другом городе и другой команде. Но в Одессе особая атмосфера. И если под впечатлением одесской ауры перефразировать известную шутку о том, как Дэвид Бекхэм, раздавая автографы, случайно подписал контракт, например, с мариупольским «Ильичевцем», то, может быть, моя мечта сыграть против него и осуществится (смеется).

www.odessa-sport.info