Александр Спицын: «Ради этого стоит играть»
С Александром Спицыным связаны лучшие периоды в истории «Черноморца» — середина и конец 80-х, успехи в чемпионате СССР, выступления в еврокубках, матчи против «Вердера», «Реала» и «Монако». Александр Сергеевич являлся активным участником этих событий, но были и другие, менее приятные, эпизоды в его карьере. Так, в промежутке между матчами против «Реала» и «Монако» Александр Спицын, как обычный военнослужащий, провел определенное время неподалеку от советско-китайской границы, отдавая стране армейский долг.
— Я воспитанник запорожского футбола, — рассказывает Александр Сергеевич. — Жил недалеко от спортивного клуба, хотя, не думаю, что это было главным аргументом в пользу футбола, просто меня привлекал спорт. Занимался баскетболом, гандболом, и даже бальными танцами. А потом оказался в футбольной группе. Уже успел подзабыть, как для меня все это начиналось. Помню, было большое желание и стремление играть, что и принесло свои плоды, позволило пройти через дворовой футбол, который тогда был достаточно развит. Помню «Кожаный мяч», ЖЭКовские соревнования.
Затем меня начали привлекать в юношеские сборные, и Украины, и СССР. Я вырос большим, бывает такое, что дети быстро вырастают и потом уже перестают вытягиваться, а некоторые наоборот. Наверное, это сыграло свою роль, ровесники были менее фактурными. В сборной СССР нас тренировал спартаковец Николай Иванович Киселев. Самым известным из нашей команды впоследствии стал, наверное, Станислав Черчесов, нынешний тренер «Спартака». Проходили через сборную многие: Литовченко, Протасов, Яковенко. Они, можно сказать, раньше ушли во взрослый футбол.
После зимнего турнира памяти Гранаткина меня пригласили в дубль запорожского «Металлурга», и я поехал на первые настоящие сборы в Сочи. Мне было лет 17−18.
В Одессу за полдня
— Ваше становление проходило в первой лиге, непростом турнире для юного футболиста…
— Да, это так. Школу определенную я прошел, своеобразный курс молодого бойца. Становление действительно очень важно. Даже если ты талантливый, все равно до мужского футбола надо еще дорасти. Мне нужно было окрепнуть физически и психологически. Повезло, что я прошел такую школу в Запорожье рядом с квалифицированными и известными игроками.
— Владимир Нечаев рассказывал, что увезти вас в Одессу было непросто…
— В принципе, я неплохо зарекомендовал себя в «Металлурге». Не скажу, что перерос эту команду… Впрочем, мне всегда было сложно оценивать свою игру, мог только догадываться, плюс имел характер, который не давал самоудовлетворения. Я всегда критично к себе относился. Тем не менее, прогресс был. Александр Томах, один из первых тренеров, при котором я заявил о себе и стал игроком основного состава, рассказывал, что предлагал Валерию Лобановскому взять меня, так сказать, на стажировку. Я как-то по молодости лет не совсем серьезно к этому отнесся. Скорее всего, из-за того, что не с кем было посоветоваться, до конца прояснить ситуацию. И тут приехали из Одессы. Владимир Викторович Нечаев пришел ко мне домой, не знаю даже, как мой адрес узнали. Он сразу предложил поехать в Одессу на его машине. Ему было, чем мотивировать меня: и город, и море, и участник еврокубков «Черноморец». Сейчас понимаю, что у меня не было опыта, поступило первое заманчивое предложение, я собрался и поехал. Утром уже были в Одессе. Так и оказался в «Черноморце». Приехал даже без формы, сбежал, как бы, из Запорожья. Может, и неправильно было так делать.
Прокопенко общался с нами, как равный
— С запорожской стороны не было попыток сохранить вас или добиться дисквалификации?
— На то время такие переходы были обычным явлением нашей социалистической системы. Все на договорной основе. Вызывали потом, мы ездили с руководством в Киев, в Федерацию футбола. Меня журили, мол, комсомолец, оставил команду. А я был комсоргом в «Металлурге». Но все вопросы уладили, и я сразу окунулся в жизнь «Черноморца», который как раз готовился к осенним матчам еврокубков. Сразу попал в тренировочный процесс, и мне понравилось. Тогда был перерыв в чемпионате, и мы играли с дрезденским «Локомотивом» из ГДР товарищескую встречу. Болельщиков на стадион ЧМП раньше много ходило, международный матч, трибуны заполнены. Помню, что получилась удачная игра, «Черноморец» выиграл. Правда, новыми бутсами я натер себе мозоли, но судя по реакции трибун, у меня многое получалось, были аплодисменты. В общем, дебют удался. Ребята в команде тоже почувствовали, что приехал нужный футболист. В целом, перешел в удачный момент. В Запорожье я как раз набрал хорошую форму, уверенно себя чувствовал, забивал голы, будучи защитником. Наверное, в чем-то и лидером был.
— Каким нашли «черноморский» коллектив?
— Атмосфера в команде была отличной и это, в первую очередь, заслуга тренера. У меня не было большого опыта к тому времени, в силу возраста знал всего двух-трех тренеров и не вполне мог дать оценку, но Прокопенко произвел на меня большое впечатление. Очень понравилось его доброжелательное отношение к игрокам. Виктор Евгеньевич общался с нами, в основном, как равный с равным, а не как игрок с тренером, руководитель с подчиненным. Мы все были партнерами, и внутри команды царила непринужденная обстановка, никакого нагнетания, собраний, жесткой дисциплины. Оттого, наверное, и коллектив получился исключительный. Ну, а в игровом плане у нас были исполнители достаточно хорошей квалификации. Многие и потом играли на высоком уровне, можно долго перечислять. Сейчас очень мало таких футболистов и в украинской лиге, да и в России.
Что толку, что вы бегаете
Я пришел перед вторым кругом 85-го года. «Черноморец» был «на вылете». Хотя по игре мы были командой с сюрпризом. Дома проигрывали, но являлись грозой авторитетов. Мы могли удивить, потому что обладали классом. К сожалению, не было стабильности.
Ну, а еврокубки стоят особняком. Конечно, запомнились игры с «Вердером» — дома и в Бремене. Было волнение, но испуг отсутствовал. Он действительно проходит, когда выбегаешь на футбольное поле. Мы в чем не уступали тогда сильной немецкой команде, как по технике, так и физически, плюс было определенное везение, но заслуженное, потому что провалов у нас не было. После первого матча с «Вердером», который мы выиграли 2:1, проиграли «Спартаку» со счетом 0:6. Немцы, наверное, подумали, что возьмут нас голыми руками. Но мы собрались, терять было нечего, и достаточно хорошо сыграли. Иногда смотрю запись этого матча — мы ни в чем не уступали, хотя у них играли звезды мирового футбола, игроки сборных, Феллер, Нойбарт. Тем ценнее наше достижение.
А потом был «Реал». Самое сильное впечатление произвел их стадион, помню, мадридские болельщики показывали, что нас ждет — 5:0, 10:0. «Реал» на то время дома, как правило, меньше пяти не забивал. Бутрагеньо, Вальдано, Мичел, Санчес — звездный состав. Так нам жребий выпал, но, тем не менее, не каждому за футбольную карьеру приходится сыграть с таким клубом. А мы еще и едва не прошли.
Для меня лично мадридский матч вышел недолгим. Я вышел и сразу же получил травму. Зато в домашней игре провел все 90 минут.
— В Мадриде к 5-й минуте счет был уже 1:1. Какое впечатление на хозяев произвел гол Багапова?
— Они забили быстрый мяч и немного успокоились, а гол Багапова их обескуражил. Я пересматривал тот матч, потому что все это притупляется в памяти. Первый тайм мы играли почти на равных. По крайней мере, особых моментов сопернику не позволяли и проводили контрвыпады. Во втором тайме подсели, был ряд опасных ситуаций у наших ворот, но мы могли и не пропустить второй мяч. Футбол — такое дело, тем более в игре с «Реалом». Какой сейчас клуб чемпионата Украины может более-менее на равных противостоять и не пропускать больше двух мячей от таких команд, как мадридский «Реал»?
Я не люблю, когда сравнивают тот футбол и нынешний. Некоторые посмеиваются — вы, мол, не играли, а пешком ходили. А какой толк от того, что вы бегаете, когда никто не может мяч остановить, передачу сделать. Были и в наше время скорости, тот же Блохин как бегал стометровку… Даже сейчас не найдется игроков такого уровня скоростного дриблинга. Мы бы еще фору дали.
Две монтировки по карте
— Но ваше первое пришествие в «Черноморец» оказалось недолгим, вами заинтересовался ЦСКА…
— Да, это была целая эпопея и часть моей жизни, которую не назовешь приятной. Все началось, когда мы играли переходный турнир в Москве. Альберт Шестернев, который тогда занимал какой-то пост в московском ЦСКА, подошел ко мне после тренировки в манеже и пригласил на разговор. А я армейцам перед этим гол забил. Они были заинтересованы во мне, к тому же я не служил в армии, а в ЦСКА, как вы понимаете, можно было совмещать службу с футболом. У нас получился довольно доброжелательный разговор, без давления. Аргументы были убедительными, армия связывала, и требовалось принять решение. Ну, а коль уже ЦСКА заинтересовался, то что-то придумать было сложно. Договорились, что они заезжают за мной и отвозят в военкомат, ставят на учет и начинается моя военная служба. На этом расстались, но я пошел к главному тренеру «Черноморца» Виктору Прокопенко и рассказал о беседе. Он сказал, что никуда мы тебя не отдадим, будем всячески бороться с помощью городских властей, подключим обком партии. И меня в тот же вечер посадили на поезд и увезли в Одессу.
Переночевал, помню, в актерской гостинице, в соседнем номере еще Николай Олялин жил, партизанов всегда играл. В общем, с того момента меня начали прятать от армии. Зиму пробыл в Знаменке, администратор Анатолий Овчаренко предложил свою квартиру, на которой я просто просидел определенное время. Команда в это время улетела в Италию в поощрительную поездку, а я даже к телефону не подходил, был засекречен. Не совсем приятно все это было. В 1986 году начал готовиться к сезону и летом продолжал играть за «Черноморец».
А потом на базу приехали из одесского облвоенкомата, пришла, мол, резолюция, надавили из Москвы. И меня взяли под арест. Сидел в военкомате, ночевал там на диванах, потом еще какие-то беседы были. Затем посадили на военный самолет и отправили в Симферополь. Там дали двух сопровождающих офицеров, и мы, уже на гражданском лайнере отправились в Читу. Помню, офицеры еще подшучивали, знаешь, где Чита находится — две монтировки по карте. Я вылетел даже без паспорта, документов, только выписали военный билет, но без фотографии, потому что негде было фотографироваться.
Неделю провел в читинской спортроте. Ждали дальнейших указаний, потом пришла телефонограмма «отправить в войска». Мне дали форму и сказали: «Садишься на поезд, едешь до такой-то станции, выходишь, идешь туда-то». Когда я прибыл в пункт назначения с военным билетом без фото, на меня посмотрели и говорят, откуда мы знаем, что это ты?
Так я оказался в настоящей армии и полгода был в войсках. Потом пришла телеграмма, вызвали в Москву. Сослуживцы не верили, а я им говорил, что выиграл конкурс и буду у кремлевской стены маршировать… Прикалывал я их так.
Скажи спасибо, что мы тебя не отправили в чернобыль
Приехал в ЦСКА, там уже команда готовилась к сборам. Валентин Бубукин рассказал, что они сильно обиделись на меня, скрывавшегося от службы в армии. Но я то, в принципе, это делал не по своей воле, руководители пытались меня удержать. Но оказались бессильны, а потом особого участия не принимали. «Скажи спасибо, — говорил Бубукин, — что мы тебя не отправили в Чернобыль». А это как раз был 86-й год.
Помню, на тренировку ЦСКА пришел какой-то командующий, всех журил, пугал, и в том числе сказал: «Будете плохо играть, спросите, у Спицына, где он служил». А был я Забайкальском военном округе, 40 километров от границы с Китаем. Это я сейчас вам военную тайну выдал.
— Тяжело после «Сантьяго Бернабеу» попасть туда?
— Да, о чем говорить. О советской армии можно долго разные ужасы рассказывать. Для меня это был серьезный психологический удар. Совсем недавно играл в Бремене, Мадриде, а теперь марширую, места дикие, ни деревьев, ни городов, только зэки на выселках.
У нас был прапорщик — любитель футбола. Я нашел в библиотеке подшивку «Советского спорта», показываю ему и другим, мол, смотрите, это я играл — никто не верил. «Та, что ты там играл, — говорят, — теперь у нас „играть“ будешь».
— В Забайкалье не играли?
— Не играл. Там не до того было. Никогда не думал, что столько работы можно каждый день делать, ненужной.
— Но в итоге, и в ЦСКА вы не заиграли…
— Некоторое время набирал форму, где-то была моя вина, что не заиграл. ЦСКА имел сильный состав — Корнеев, Брошин, другие ребята, которые потом стали чемпионами Союза. Но они тоже были недовольны. Их подписывали на офицерские звания, чтобы привязать к клубу. Говорили, что это нужно для порядка. Не кабала, но свобода выбора ограничивалась прилично. У меня получился не то чтобы конфликт с Юрием Морозовым, но не очень сложились отношения с главным тренером московских армейцев. Хотя он, в принципе, уважительно ко мне относился, какие-то матчи я играл. Где-то имели место мои ошибки молодости. В общем, все это привело к тому, что меня и других ребят отправили в «СКА-Карпаты».
Во Львове я отыграл где-то полсезона. Валерий Поркуян приезжал туда на игры, и появилось предложение вернуться в Одессу. «Черноморец» как раз вылетел в первую лигу, и мне довелось играть за львовский клуб против «моряков».
Союзное первенство, как чемпионат мира
Тогда в Одессе подобралась неплохая команда, ребята сразу вернулись в «вышку». Многих я знал, а вторым тренером по-прежнему был Семен Альтман, который и инициировал мое возвращение. Только приехал, сразу отправился на кубковый матч в Кутаиси. В Одессе «Черноморец» проиграл, и на выезде взять реванш не удалось, сыграли вничью, но я забил какой-то сумасшедший гол. Быстро разыграли штрафной удар, я пробил издалека и удачно попал в «рамку».
Тогда тоже была большая конкуренция, но главный тренер Юрий Леонидович Заболотный сказал мне: «Играй, старайся, все в твоих руках». Вообще, ко мне нормально отнеслись. Я вернулся, а в команде поменялось, в целом, только несколько человек, так что проблем не было.
— В чем отличие «Черноморца» середины и конца 80-х?
— Ну, немного изменился я, стал более опытным. Играл на той же позиции, может, чуть менялась система, мы иногда играли в три защитника. В конце 80-х в Одессе тоже была очень хорошая команда, мы опять участвовали в еврокубках. Да и помимо европейских матчей у нас был союзный чемпионат — сильнейший турнир. Как-то Сергей Жарков попытался охарактеризовать эти соревнования, определить в чем была их сила, и пришел к выводу — в наличие разных футбольных школ. Москва, Украина, Белоруссия, Литва, азиатские государства, грузины, армяне — это, как первенство мира, где встречаются раз в четыре года команды разных стилей и направлений. От этого чемпионат Советского Союза только выигрывал, был таким привлекательным и сильным. И удачи сборной СССР подтверждают эту точку зрения.
Когда стадион был полон
— В 90-е годы вы немного попутешествовали по дальнему зарубежью…
— Это уже было не продолжение карьеры, а ее завершение. У меня не совсем сложилось в Германии, приехал и сразу получил травму. Сделали в Москве операцию на ахилловом сухожилии, но нигде не любят, когда мы приезжаешь с травмами, особенно в чужой стране. Так что, мой немецкий период вышел простым путешествием. В Швеции была немного другая история. Присутствовала перспектива поиграть за какой-то любительский клуб, которых там, в принципе, большинство. Была возможность перейти в клуб повыше уровнем, но возраст уже не позволял. Что-то не сложилось со спонсорами, всей подноготной не знаю, в общем, какой-то период в конце своей карьеры пожил в экологически чистой стране. Этому я рад, вышла, в общем-то, тоже туристическая поездка, получил удовлетворение не материальное, но эмоциональное. У меня остались друзья-шведы, поддерживаю с ними контакты.
— Но после Швеции у вас был еще один яркий период, когда собралась веселая компания в СК «Одесса»…
— Собрались ветераны, карьера которых была на закате. Но при надлежащем отношении к себе можно достаточно долго играть на хорошем уровне, что, в принципе многие мои партнеры тогда доказали. И в себе я чувствовал подъем. Мне потом еще пришлось поиграть некоторое время за «Черноморец» в высшей лиге.
Фото — www.football.odessa.ua
